Марина Вишневецкая
05.06.2017
Марина Вишневецкая
1.
29 мая в Мещанском суде Москвы прокурор Людмила Баландина, предъявив Наталье Шариной обвинение в экстремизме и растрате, попросила для бывшего директора Библиотеки украинской литературы пять лет лишения свободы условно с запретом работы на госслужбе в ближайшие 3 года.
Я пишу эти строки вечером 4 июня, приговор судьей Еленой Гудошниковой будет вынесен 5-го и каким он будет, еще не знаю – сенсационным, оправдательным, или обвинительным, но вегетариански условным – сроком в год или в два. Последние месяцы как бы оттепели приучили нас вегетарианских решений ждать, а опыт всего предыдущего пятилетия (с реальными двушечками и трёшечками) – рукоплескать по их поводу. Потому что мы реалисты и смотрим на вещи здраво.
Но взгляд на происходящее из зала суда (а завтра я окажусь уже на шестом для себя заседании) – принципиально иной: ты видишь, что обвинение шито белыми нитками, дело разваливается на глазах, из показаний свидетелей и подсудимой, из предоставленных адвокатами доказательств со всей очевидностью следует, что часть книг, вероятно, во время обыска, была в библиотеку подброшена, а одна из них – что уж и вовсе невероятно, но ты сидишь в зале и видишь подтверждение этому своими глазами – была подброшена в коробку с вещественными доказательствами уже после обыска (см. публикацию о слушаниях 4 мая https://svobodnoeslovo.org/2017/05/18/delo-natali-sharinoj-veshhdoki/). И ты понимаешь, почему это было сделано: остальные книги, фигурирующие в деле как вещдоки, не входят в список экстремистской литературы, а постфактум подброшенная входит! Ты с изумлением узнаешь, что два понятых, присутствовавших во время обыска 28 октября 2015 г, были в деле людьми не случайными: один из них, муниципальный депутат Захаров, «сигнализировал в прокуратуру о наличии бандеровской литературы в библиотеке», второй понятой, Журавлев, написал о присутствии в библиотеке экстремистской литературы в правительство Москвы – и оба чудесным образом в день проведения обыска в семь утра оказались у здания библиотеки. Это еще далеко не все, но и этого уже достаточно, чтобы понять: дело об экстремизме сфальсифицировано, второе дело (о мнимой растрате средств, потраченных на юристов) возбуждено спустя несколько месяцев на случай, если развалится первое… И ты – потому что ты очевидец – пусть приговор и окажется вегетариански условным, не сможешь смириться со словом «виновна».
. . .
Чтобы и вы хотя бы отчасти стали очевидцами этого кафкианского процесса, приведу фрагменты записей, сделанных в зале суда.
Из допроса Натальи Шариной на заседании суда 18 мая (в квадратных скобках расслышанное не дословно).
СУДЬЯ. Что было в общем доступе из перечисленного в обвинительном заключении?
Н.ШАРИНА. В абонементе имелся только журнал «Барвинок» — это тот зал, откуда читатели могут взять книги домой.
СУДЬЯ. Остальные печатные издания не находились на стеллажах?
Н.ШАРИНА. Нет.
СУДЬЯ. Как вы можете объяснить [что они оказались изъяты во время обыска]?
Н.ШАРИНА. 13 книг и 2 буклета [не имеют отношения к библиотеке].
СУДЬЯ. Вы считаете, что вам их подбросили?
Н.ШАРИНА. Да.
СУДЬЯ. Вы видели, как они там оказались?
Н.ШАРИНА. Я видела, что они там оказались. Необработанные книги, их десять, должны были оказаться в отделе обработки. Почему 48 тысяч книг находятся на своих местах, а эти нет?
…
Из показаний Наталья Шариной (заседание 18 мая 2017):
— В обвинительном заключении написано, что я «в неустановленное время используя служебное положение, разместила в открытом доступе и организовала возможность получения, ознакомление с информацией для неопределенного широкого круга лиц, читателей библиотеки определенных материалов». Из такой формулировки мне непонятно, на каком этапе мои повседневные действия, которые я совершала как директор библиотеки, стали криминальными, и какие именно действия, что конкретно я сделала не так. Гособвинитель в начале судебного следствия обмолвилась, что я расставила книги на стеллажи в залах библиотеки. Если уж на то пошло, то я книги на полки не расставляла, это не входило в мои должностные обязанности. Я как директор учреждения занималась управленческой и административной, организационной деятельностью и непосредственно с книгами и читателями я не работала. Обязанности по расстановке книг на стеллажи зала библиотек лежат на других сотрудниках библиотеки. Обязанности по закупке книг и включении их в фонд библиотеки также не входят в мою компетенцию. Все эти обязанности обеспечиваются сотрудниками, которые работают в отделах комплектования и обработки библиотечного фонда и делают это в строгом соответствии с нормативно правовыми документами и законом о библиотечном деле. Кроме того, хочу подтвердить показания допрошенных судом свидетелей, что я не владею украинским языком, однако это не мешало мне выполнять административно-организационные функции, занимая должность директора библиотеки, поскольку знание украинского языка не было необходимо для исполнения моих должностных обязанностей. <…> В связи с тем, что я не понимаю суть обвинения по 282 статье УК, я не вижу смысла давать показания.
…
Из допроса свидетеля Дмитрия Лопаева, следователя, проводившего 28 октября 2015 г. обыск в Библиотеке украинской литературы (то же заседания от 18 мая)
АДВОКАТ ПАВЛОВ*. В ходе обыска вы кого-либо удаляли? Обратите внимание, за вами сидят люди. Может быть, кого-то из них?
Д.ЛОПАЕВ (долго смотрит в зал). Сотрудник стоял при входе. И, насколько я помню, что девушка пришла и не хотела уходить, сказала, что буду здесь работать.
Со своего места в зале поднимается сотрудница библиотеки.
АДВОКАТ ПАВЛОВ. За что вы хотели ее удалить?
Д.ЛОПАЕВ. Я ей объяснил: здесь проводятся следственные действия.
АДВОКАТ ПАВЛОВ. А ни на что она не хотела обратить ваше внимание? (Обращаясь к сотруднице) Где он находился, когда вы видели вброс книг?
СУДЬЯ. Вброс книг? Что вы имеете в виду?
АДВОКАТ ПАВЛОВ. Вброс книг.
СОТРУДНИЦА БИБЛИОТЕКИ. Когда я заметила, что достается стопка книг и три из них не имеют опознавательных знаков библиотеки, рядом следователя Лопаева не было. Я сказала, что нам опять побрасывают книги, и он через несколько минут подошел… Я просила внести это в протокол. Дмитрий Николаевич сказал, что он сам будет решать, что внести в протокол.
СУДЬЯ (Лопаеву). Вы подтверждаете?
Д.ЛОПАЕВ. Не совсем. Все перемещались последовательно.
СУДЬЯ. Ситуация с подбрасыванием книг была?
Д.ЛОПАЕВ (после долгой паузы). Исключаю возможность их подброса.
…
Заседание 29 мая 2017 г. – прения сторон
Из речи ГОСОБВИНИТЕЛЯ, начавшейся со слов о том, что на Украине существуют два мощных политических течения: приверженцы первого за союз со славянскими странами, второго — за тесный союз со странами НАТО. Завершила свою речь Людмила Баландина так:
— Украинский национализм, рука об руку шедший с немецким нацизмом во времена второй мировой войны, вновь поднял голову. Узурпировавшие власть в соседнем государстве лица, уже будучи назначенными на государственные должности, потакая желаниям украинских националистов, открыто говорят о необходимости захвата российских регионов, руководствуясь преступными идеями, изложенными в том числе в так называемой литературе, а по сути в националистических агитках, изъятых с полок библиотеки, директором которой являлась подсудимая. Сегодняшние лидеры Украины всячески уничтожают русское население этой страны, запрещают русский язык, традиции, праздники, культуру. Таким образом, я считаю, что подсудимая фактически является одной из частей сложного механизма, работа которого направлена на опорочивание и дискредитацию русской культуры на Украине.
<…>
АДВОКАТ СМИРНОВ. Изъятые книги до сих пор не внесены в список экстремистской литературы. Ни на какое дело об убийстве не тратятся такие средства, как на дело о библиотеке. Так на что же направлены все эти силы? На политику!
<…>
АДВОКАТ ПАВЛОВ (прокурору Баландиной). Я хочу поблагодарить вас за то, что вы подтвердили наш тезис о том, что это дело не правовое, а политическое. Это я услышал в начале и в конце вашего выступления. И еще я хочу поблагодарить вас за то, что вы не проявили жестокость [Павлов имеет в виду запрошенный прокурором условный срок].
2.
Мещанский районный суд Москвы приговорил экс-директора Библиотеки украинской литературы Наталью Шарину к 4 годам заключения условно. Кроме того, ей назначен четырехлетний испытательный срок.
В постановлении суда сказано:
«Суд приходит к выводу о доказанности вины подсудимой, Шарина совершила действия, направленные на возбуждение национальной ненависти и вражды, а равно унижение человеческого достоинства… Она же, Шарина, совершила растрату денежных средств в корыстных целях».
Адвокат Иван Павлов после оглашения приговора сказал не без горечи обступившим его и Наталью Шарину журналистам:
— Суд прошел, а правосудие не состоялось. Но есть вещи поважнее правосудия — это свобода. И наша подзащитная сможет теперь… гулять дольше двух часов в день.
Наталья Шарина, прощаясь с журналистами, в ответ на их последний вопрос тоже чувств не скрывала:
— Когда подбрасывают книги, подменяют вещественные доказательства — это даже не обида. Ты думаешь: где же ты находишься? Я этим просто поражена!
Адвокаты Натальи Шариной намерены приговор оспорить.
* Внесен Минюстом РФ в реестр иноагентов 8 ноября 2021 г.